Роман Уколов.
Спускаясь в забой, каждый шахтер знает, что идет на смертельный риск.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)
Авария на шахте «Юбилейная» в Новокузнецке не оставила никаких сомнений в том, что в угледобывающей отрасли существуют серьезные проблемы и пути решения этих проблем до сих пор не найдены. После предыдущей аварии на шахте «Ульяновская», где погибли 110 горняков, федеральная власть всеми средствами дала понять, что ей небезразлично происходящее. Сотни проверок, десятки остановленных шахт, судебные и кадровые решения давали повод надеяться, что такая трагедия больше не повторится. В Центре и на местах провели рекордное число совещаний, на которых решался один и тот же вопрос: как повысить безопасность угледобычи? Но не прошло и трех месяцев, как взрыв на «Юбилейной» унес жизни еще 39 шахтеров. Очевидно, что принимаемые меры, мягко говоря, не эффективны, а уровень безопасности вовсе не зависит от количества комиссий и заседаний. Тем не менее после аварии на «Юбилейной» все повторилось как в навязчивом сне. Проверки, комиссии, судебные решения. Инспекции выявили все те же нарушения, а на заседаниях звучали привычные: «Кто виноват?» и «Что делать?».
Причины те же
В поисках причин аварии на «Юбилейной» в Новокузнецке продолжает работать комиссия Ростехнадзора. Как и неделю назад, основной версией остается внезапный выброс метана и его воспламенение от искры короткого замыкания на корпусе комбайна. Как говорится в сообщении пресс-службы Межрегионального управления Ростехнадзора по СФО, группа экспертов изучила проектно-техническую документацию предприятия и составила протоколы осмотра места происшествия. Члены комиссии опросили людей, так или иначе причастных к аварии. Среди них – главный инженер шахты, специалисты по обеспечению вентиляции и горные диспетчеры. Всего 68 человек. Также комиссия выслушала руководство ООО «Ингортех» – разработчика системы аэрогазового контроля, установленной на шахте в 2005 году. Выводы комиссии не стали сенсацией, но лишний раз указали на схожесть обеих аварий. Как и в случае с «Ульяновской», на «Юбилейной» имело место несанкционированное вмешательство в систему газоконтроля, в результате чего датчики не отреагировали на выброс метана. По словам шахтеров, работавших в тот день в забое, автоматика дважды за смену отключала электричество, и работа останавливалась. Возможно, кто-то действительно решил подкорректировать работу системы, чтобы датчики не реагировали на каждый скачок уровня газа.
Готовы и результаты многочисленных инспекций, начатых вскоре после аварии. К слову сказать, некоторые шахты за последние два месяца проверяющие посетили дважды. И, как ни странно, во время повторного визита они снова находили нарушения. По словам пресс-секретаря управления Ростехнадзора по Кемеровской области Светланы Ермашовой, особое внимание было уделено проверке систем вентиляции, аппаратуры аэрогазового контроля и соблюдению проектов проветривания и дегазации. В ходе проверки 58 шахт Кузбасса выявлено 1842 нарушения законодательных и нормативных актов. В результате приостановлена работа в 14 очистных забоях и 39 подготовительных. В четырех случаях решения о прекращении работ принимались через суд. По итогам проверок Ростехнадзор наложил административные штрафы на 19 должностных лиц.
Самый важный фактор
В чем же причина такого положения? Насколько эффективны многочисленные проверки и инспекции, если количество нарушений от раза к разу не уменьшается? Можно ли существующими методами навести порядок в отрасли? Расходясь в деталях, эксперты едины в главном: современная система контроля не способна гарантировать надлежащий уровень безопасности. Председатель Российского независимого профсоюза угольщиков (Росуглепроф) Иван Мохначук считает, что основная причина последних аварий – системная ошибка в организации государственного контроля за горной промышленностью.
По его мнению, в контроле над отраслью государство играет роль стороннего наблюдателя. Чтобы понять, как поставлен госконтроль в угольной отрасли, Мохначук рекомендует ознакомиться с пунктом 7 Положения о Министерстве промышленности и энергетики РФ, где четко написано, что министерство «в установленной сфере деятельности не имеет права осуществлять функции по контролю и надзору». По словам председателя профсоюза, становится не понятно, зачем вообще этот орган власти, если он не в состоянии контролировать выполнение собственных решений. Существует Ростехнадзор, но его инспектора сильно ограничены в своих возможностях. «Если в советские времена горно-технический инспектор обнаруживал нарушения на шахте, он отключал электрооборудование, ставил пломбу – и никто не имел права к ней прикоснуться, – рассказывает Мохначук. – А теперь, обнаружив то же самое, он должен задокументировать нарушение и решать вопрос о его устранении через суд».
Депутат Государственной Думы от Кузбасса, член фракции «Единая Россия» Сергей Неверов, сам бывший шахтер и в прошлом профсоюзный лидер, тоже считает, что в области надзора существует много нерешенных вопросов. «Проверки на шахтах проходят постоянно, и результаты вроде бы хорошие, – рассказывает депутат. – А случается авария, и выясняется, что тут – нарушение, там – недоделка, здесь – еще что-то, что никак не могло пройти мимо проверяющих». Секрет, по словам эксперта, в том, что инспектора – «тоже люди», а кроме того, контролирующая организация находится на договоре с предприятием, а значит, им же и финансируется. Но есть и еще одна, не менее важная причина. Этот инспектор живет по соседству с шахтерами, которые работают на той шахте, где идет проверка. Их дети ходят в одну школу. Возможно, они и сами в прошлом одноклассники. Психологически человеку очень тяжело закрыть шахту и оставить полгорода без денег. По мнению Сергея Неверова, необходимо полностью отделить контролирующие органы от предприятий, сделать их абсолютно независимыми и от собственника, и от любых других условий, способных повлиять на решение инспектора.
Эксперты неоднократно заявляли, что при повышении уровня развития техники и технологий все больше аварий в самых разных областях будет происходить по причине пресловутого человеческого фактора. Если горно-технический инспектор сегодня получает зарплату в десятки раз меньше, чем главный инженер шахты, то нет ничего удивительного в том, что руководство шахты старается всячески заинтересовать инспектора, чтобы тот закрыл глаза на многие нарушения. Если зарплата шахтера напрямую зависит от объема выработки, есть искушение подправить кое-что в системе газоконтроля и спокойно дать норму, не простаивая из-за каждого скачка метана.
Что делать?
Совет народных депутатов Кемеровской области на прошлой неделе дал понять своим избирателям, что слова экспертов для депутатов не пустой звук. На очередной сессии парламентарии приняли обращение в адрес правительства РФ, в котором говорится, что «трагедии на шахтах «Ульяновская» и «Юбилейная» высветили ряд серьезных проблем в угольной отрасли, которые требуют незамедлительного решения». В целях решения этой проблемы областные органы власти приступили к созданию собственной нормативно-правовой базы. В минувшую среду в окончательном чтении был принят законопроект «Об усилении ответственности за нарушение условий безопасности и охраны труда на предприятиях угольной промышленности».
В документе большое внимание уделяется вопросам борьбы с курением в шахтах. Согласно вводимому закону, замеченный курящим в забое горняк будет уволен, даже если это был единичный случай в его трудовой биографии. Впрочем, учитывая, что законодательное регулирование вопросов промышленной безопасности является прерогативой федеральных органов, депутаты попросили рассматривать региональную систему обеспечения условий безопасности в качестве пилотного проекта по формированию технического регламента угольной отрасли.
Иван Мохначук, в свою очередь, считает, что наипервейшая задача – обеспечить угольную отрасль перспективными научными разработками, внедрение которых позволит полностью исключить вероятность взрывов. По его словам, в советские времена Институт горного дела имени А.А.Скочинского исследовал угольные пласты, вырабатывал типовые схемы их разработки и выдавал рекомендации по безопасности. В институте работали около 3 тыс. ученых, а сейчас там осталось чуть более 200 ветеранов. В такой ситуации, по мнению Мохначука, нам не стоит рассчитывать на перспективные разработки, в том числе и по обеспечению безопасности.
Борьба с курением и безответственностью инспекторов и других должностных лиц – задача, безусловно, важная. Но все чаще специалисты по горному делу говорят о том, что на первое место выходит задача дегазации угольных пластов. Какими бы дисциплинированными ни были шахтер и инспектор, но, если в шахте есть метан, рано или поздно он взорвется. По словам Мохначука, в Донецке на шахте имени Засядько стоит мощнейшая дегазационная установка, улавливающая метан, который сжигается в генерирующих установках. Шахта при этом получает тепло и электроэнергию. Такая установка стоит около 24 млн. долл. Но в 2005 году, по данным нашего собеседника, «Южкузбассуголь» получил более 10 млрд. долл. чистой прибыли, из этих средств давно можно было закупить упомянутые установки. Но нынешние собственники исходят из того, что «лишние» расходы ведут к повышению себестоимости угля и в конечном счете – к снижению прибыли.
